Для тех, кто решил не оставаться
Не уверен, что раздел выбран правильно, но выбор ограничен, как обычно.
История эта началась в 2004-м, когда мне было 35 лет. Новая работа, новые задачи, новый круг общительных и не очень людей, суровое руководство и амбициозные цели. Свой отдел, свои задачи, свой реальный план.
За стеной был другой отдел. Она там руководила чем-то. Моя голова была занята работой, и окружающих я замечал редко и по необходимости. Задача моя была ограничена по времени, а полной ясности, как её выполнять, не было.
Мы немного подружились. Я часто подвозил её домой, чем облегчал жизнь её мужу. Позже он долго, наверное, подбирал слова благодарности. Но это позже…
А пока шёл обычный осенний вечер. Мы сидели шумной нетрезвой компанией на работе и отмечали её день рождения, двадцать девятый, кажется. Я не пил. Дома её ждал муж, час был поздний, и я повез её домой. Около дома сидели в машине, курили, и она призналась, что испытывает странное чувство ко мне. Не любит, но очень хочет. Не могу сказать, что я испытывал что-то ответное, но обрадовался, ибо нечасто мне доводилось такое слышать. Потом мы целовались. Перед уходом я пообещал её утром забрать на работу.
Забрал, как обещал. Но до работы мы так и не доехали. Квартира друга радостно приняла нас в свои объятия. Вообще, квартира друга – это очень особенное понятие. Близкое и опасное, как стакан водки на опохмел. Так всё и началось.
Мы очень полюбили работу. Работа отвечала взаимностью. Ответственную часть своего проекта я исполнил довольно лихо. Было реальное вдохновение. Но самая главная часть работы не имела никакого отношения к бизнесу. Я ждал рассвета и ехал за ней. Мы засиживались допоздна, когда все расползутся… Потом я отвозил её домой, и мы могли часами сидеть в машине перед её подъездом. Потом нам надоело мучиться в тесном салоне, и она пригласила меня домой. Кто-то вскрикнет испуганно: «А муж, как же муж?». Он тоже работал где-то. И привычку имел замечательную – звонить перед выездом домой. Или она сама ему звонила. Когда времени на эвакуацию оставалось критически мало, она просила его купить что-нибудь в магазине. В душе поселилось ощущение счастья.
Жена ворчала, что я много работаю. «Это серьёзный бизнес, дорогая», – отвечал я, расплачиваясь за её шубу, и мчался на работу уже в выходной. Обычные выходные превратились в кошмар. Часть этих тяжёлых дней я проводил в туалете с мобильником. Смс-сообщения переполняли память телефона. Были дни, когда она не могла или не хотела писать мне. Я погружался во мрачные думы. Позже их развеивала новая смс-ка.
Так продолжалось несколько месяцев. Мелкие ссоры и примирения общей картины не меняли. Один раз я напился капитально от переживаний разных как раз в квартире моего друга. Неделю пил. На входе в штопор понимал, что пора менять что-то, ибо… ибо… Друг пил мало, и спиртного в квартире было много. Но менял я только бутылки. Она заезжала после работы, поила меня чаем и что-то говорила. В конце штопора пришлось давиться шампанским. Остальные запасы я уничтожил. Друг молчал. Или я ничего не слышал. На выходе из штопора я понял, что поменять я могу только память в телефоне. Всё угомонилось. Жена срыв списала на работу напряжённую. Ещё бы – вкалывать столько.
Потом Новый год в кругу семьи. Работать мы начали как-то очень рано, числа так третьего. Всё шло как шло. Но у меня в голове постоянно пел Цой. «Мы ждём перемен», – гремело в сердце. Её муж, которого я не видел ни разу, меня реально бесил. Я начал ревновать по-взрослому. Жена моя тоже стала напрягаться.
Сплю как-то, и снится мне кошмар ужасный. Не проснулся, а подбросило меня. Время не помню, но темно. Единственный источник света – это мой мобильник, с расширенной памятью, освещающий лицо моей жены. Я реально её не узнал. Говорить, наверное, ничего не стоило. Там смс-ок – Дюма отдыхает. Как я его проворонил, до сих пор не пойму. Дальше не помню. Что я там плёл, не знаю. Наверное, что телефон не мой. Подбросили. Дома стало тяжело. Туда и так особенно не тянуло. Иногда стал выпивать по вечерам в машине перед домом.
Жена работала с подругой в секонд-хэнде. Они эту тему вместе замутили. Как-то утром нашёл футболку дикого цвета. Спрашиваю жену, откуда этот мувитон взялся в гардеробе? Сказала, что мне принесла с работы. Я ношу размеров на пять меньше. «Любовник, наверное, большой», – догадался Штирлиц. Да и хрен с ним, подумал уже я… Живём дальше.
Как-то поругались. Сижу на работе, нервишки в натяжечку. Она вокруг шефа вьётся с вопросами рабочими. Я успокоительных таблеток заглотил и медитирую. Под вечер в кабинете шефа пьянка назревает. Она там, шеф там, я на измене. Шеф позвал присоединиться. Я гордо согласился. Она шефу глазки строит, я водку пью. Время расходиться. Она ключи от машины спрятала. Я разошёлся… не на шутку, и нашёл. Ехать думали на такси все вместе. Я выходил последним. Выхожу – нет никого, только ночь. Во мне водка, таблетки и злости на бригаду диверсантов. Денег нет. Сел в машину. До сотни 8 секунд, до ТТК 500 метров. Очнулся на ТТК. «Скорая» уже стояла…. Все живы. Пострадал только грузовик, под который я залетел. Ему борт выломало грузом, который он перевозил. Машина моя и так была плоская, конструктивно, а теперь вообще капот плавно в крышу переходил. Гай сказал, что я залёг инстинктивно, что и спасло. Я не помнил. Я это позже узнал. Шрамов добавилось на душе и теле. Потом я ещё многое узнавал…
Шеф в миру был моим приятелем. Как-то сказал, что в тот день ненастный, когда уехали они без меня, она его домой к себе звала ввиду отсутствия мужа. Тот уехал куда-то.
Началась вторая часть романа. Я ревновал. Я уходил. Я возвращался. Она ревновала. В офис народ приходил как на концерт, как потом выяснилось. Я не замечал ничего.
Прошло время. Я жил у неё. Муж у мамы. Жена, которой я наплёл, что живу у товарища одного, держала оборону дома и уходить не торопилась.
Она разбудила меня как-то резко. В руках тест на беременность…
Я точно знал, что в холодильнике осталась водка. Вечером, сидя в баре, я ждал приезда её и друга, чтобы радостью поделиться. А заодно и спросить, что люди (пусть не совсем нормальные) в таких случаях делают. В частности, меня интересовало, что говорят жёнам и как после этого живут. Частично я всё знал из сериалов.
Понятными оставались два аспекта. Ребёнка оставляем. И жить как-то надо. Мужу она как-то всё объяснила. Развод с женой даже вспоминать не хочу.
До известия о беременности отношения наши сильно изменились. Я потерял к ней доверие после истории с ночными покатушками. Да и других историй хватало. Беременность подвела черту. Во мне жили два её образа. Один я любил, а другой ненавидел.
Беременность, роды, ребёнок. Я должен был быть счастливым. Но не был. Как-то сразу стало плохо с деньгами. Работу пришлось поменять. Моего заработка еле хватало на покрытие кредитов, щедро набранных в лучшие времена. Она говорила, что я и понятия не имею, откуда колбаса в холодильнике. Я реально не знал, что делать в те счастливые дни. Была зима, и было зябко. Когда я спросил своего шефа на новом месте работы, где обещанные деньги и как семью кормить на то, что они называют зарплатой, товарищ полковник посмотрел в сторону и ответил, что это нормально. На столе у него стояла фотография дочери. Я был уверен, что видятся они редко.
Потом я ушёл, так как оставаться сил не было. Всё было не так и не то. Состояние было отвратительное, а зарабатывать в таком состоянии было нереально. Она не чувствовала поддержки, а я упёрся лбом в стену непонимания. Успокаивало только то, что я сам себе организовал такую жизнь. Помогали её родители, а я чувствовал себя лишним. А по сути таковым и являлся.
Потом она позвонила и сказала, что ей плохо, и спросила как я. Мне хорошо и не начиналось. Вернулся. Она похудела. Начали планы строить разные, а у меня кошки на душе скребут. Проснулся во мне Штирлиц самопроизвольно. Я в «аську» заглянул, а там: «Почему ты отстранилась, мне главное, чтобы знать, что ты рядышком» и в этом духе. Я пальцем в это показываю и спрашиваю: «Что это?». Что-то ответила, но я не понял нихрена. Штирлиц спать перестал в принципе. Взял всю распечатку телефона. Там по сорок смс в день. Мне не писала, времени не было. Я смотрю на день, когда родила. Первая смс-ка на тот номер ушла. Штирлиц в шоке. Ребёнок – копия я. Штирлиц на боевом дежурстве. Мне она говорит, что этот зануда ей по дружбе пишет и лох вообще по жизни. А ему втирает о том, как в жизни со мной ошиблась и неплохо бы ствол для безопасности её девичьей приобрести. Тот умник советы какие-то ещё даёт. У Штирлица истерика. Спрашиваю, когда это б**дство закончится. В ответном монологе ставится диагноз – параноик.
Летом я ушёл. Чем-то она меня добила окончательно. Штирлиц запутался и застрелился. Более я не интересовался её личной жизнью, ибо сканворды и ребусы не моя слабость.
Время пролетело. Дочь растёт. У неё семья и второй ребёнок. Жена первая быстро вышла замуж. Надеюсь, что удачно. Я в порядке.
Вот такая история. Я по сей день не знаю, как всё было. Как-то быстро очень, как в кино на перемотке. Я и половины не рассказал. Ощущений хватило более чем. Первый раз я смалодушничал, когда женился. Знал, что не надо, и любви не было. А когда её встретил, то с первой женой правильно расстаться не смог. Врал малодушно. Совесть душила, хоть вой. Но сейчас все героини этого рассказа замужем и, надеюсь, им всем хорошо.
Я, как и говорил, в порядке)