Август
Несложно потерять рассудок,
Когда беда имеет громкий шаг.
Смотря в глаза любимому, единственному чуду,
Ты на вопрос «Ты изменила?..» получаешь: «Да…»
Вот это «да» всё напрочь убивает,
Ломая с треском хрупкий мир внутри.
Огнём всю душу моментально выжигает
И сердце разрывает на куски.
Но ты стоишь, в глаза смотря, не веря.
Внутри тебя заваривается ад.
И говоришь: «Ты уходи, открыты двери»,
А слёзы уже лезут на глаза.
Она ушла, ни слова не сказала,
Оставив лишь разбитую мечту.
Оставила тебя, не извинилась.
Отставила на сердце пустоту.
И в поисках найти оценку чувствам
Ты едешь заливать внутри пожар…
К тому, как ты считал, тебе поможет
из сердца вынуть воткнутый кинжал.
И встреча состоялась под процентом,
Что пишут на бутылках коньяка.
Подробности узнал о всех моментах,
Которыми делалась она.
В полнейшем состояния аффекта,
Не сдерживая эмоции и слёз,
Садишься ты за руль автомобиля,
Плюёшь на алкогольный невменоз.
Закуривая тихо сигарету,
Ты вспоминаешь, с кем она спала,
И вдруг кричишь!!! Но не спасает это,
Кричишь сильней, лишь кругом голова.
Ты сильно бьёшь о руль тяжёлою рукою,
Ещё сильнее раны на душе.
И вспоминаешь выкинутые годы,
Когда считал любимую своей.
Катались на коньках, гуляли в парке,
В холодную погоду пили чай.
Мечтали завести себе собаку,
Чтоб дом и наших деток охранял.
И вроде обо всём договорились.
Вот отдохнёт, и вместе, навсегда!
Чтоб чувствовать холодную погоду,
И грела лишь любимого рука.
Ну вот Москва, встречай согретых Кипром.
Она везёт решенье всех проблем.
Ответом «да» поставит точку югу,
Что жил в душе твоей на протяжении пяти лет.
И снова за рулём, уже не пьяный,
Ведь ты решил и едешь на войну.
Чтоб пулевой или осколочною раной
Глушить ту боль, что режет по нутру.
Ведь на войне эмоциям не место,
Там горе, смерть за каждым из дворов.
И ты решил, что там тебе и место
И боль свою ты кинешь в тот костёр.
Войну ты видел на экране фильмов
И в книжках в детстве о войне читал,
Но ты решил, что лучше плоти раны,
Чем погибать от водки из горла.
Но побывать тебе там не случилось,
Луганск в огне, и окружен Донецк.
Как ни пытался, так и не решился,
Никто из местных не помог тебе.
А в результате вышла неувязка,
Сидишь один на тихом берегу,
А боль всё тяжелее душу вяжет,
Так сильно, что охота на войну.
Но нет войны, она в трёх километрах,
Попасть туда тебе не суждено,
Пропали ехать, двигаться моменты,
Душа разрушилась, и всё твоё нутро.
В отчаянии ты кусаешь землю
И рвёшь траву на мелкие клочки.
А в голову всё голоса чужие лезут,
Дыханье не дают восстановить.
Они, как бесы, крутят твои мысли
Или от пороха сильнейший отходняк.
В тебе это чистилище зависло,
А можно называть всё это – ад!
На третий день весь грязный и голодный,
Есть не хотелось, как и не хотелось спать.
Сидел на берегу и, глядя в небо,
Свой день рождения встречал.
Тебя спасли, но не в буквальном смысле,
Остановили от похода на войну.
Прошло два месяца с начала кругов ада.
Ты постепенно начал понимать.
Что понимать, ещё тебе пока что рано,
Особо тут и нечего понять.
Обид ты помнить ей не будешь,
А только лишь хорошее возьмешь,
Как вместе вы любили кушать суши
И обсуждали всё вдвоем.
Она играла классно на рояле,
Ты слышал её с радостью в душе.
А ты играл ей плохо на гитаре,
Её смешила песня «тополей».
В монастыре благословения просили.
Целую образ множества икон.
И оба очень ждали чуда, увы, но чудо не пришло.
Как много вы всего успели сделать.
Как жаль, что до детишек не дошло.
В общем, кончился запал. Буду молиться, чтоб девчонки смогли до *** не опуститься. Делаешь мало – теряешь много. Зла не держу. Выходов из этой ситуации не знаю.
Мы не вместе.