Нужен совет

Иногда достаточно просто ответить на смс, которое жизнь, может, и не перевернёт, но поможет эту самую жизнь немного приукрасить и обустроить. Половую, в первую очередь, а там глядишь…

В общем, сейчас расскажу. Есть у меня одна подружка давняя. Ну как, встречались мы с ней когда-то на пути жизненном. Путь, в основном, по простыням проходил, ага. Хотя Наташка и на полу любила, и в кресле не прочь.

А потом расстались мы, это я дурак был, классная Наташка всё же. Даже жалею иногда. Сейчас бы жил-поживал, хлеб с икрою жевал… Но друзьями остались хорошими. Уж в плане совета житейского или там денег до зарплаты занять – это завсегда.

Шлём друг другу смс на праздники, ну и так, между делом. У меня даже в шаблонах вместо «как дела» забито – «пошли е*аться?». Как-то раз беру телефон, шлю Наташке фразу эту. Она не любит смс, поэтому от неё сразу звонок. И вопрос задаёт прямо в лоб. Ну, в ухо, конечно, потому как по телефону:
– Майк, у меня размер писюши какой? Ни у кого ни разу не спрашивала.
– У тебя хороший размер, – отвечаю, а сам пытаюсь из кабинета в коридорчик выбраться, потому что сослуживцы втыкать начинают заинтересованно.
– А чем хороший отличается от нехорошего?
– Приятно туда е*аться, – говорю, благо уже вне зоны досягаемости от слуховых улавливателей коллег.

Наташка в трубку усмехнулась довольно:
– Не поняла всё равно. Давай подробнее.
– Блин, Наташ, я на работе сейчас, мне эти палевные подробности ни к чему. Я же не пи*дологом работаю всё же. Спроси про компьютер лучше или там про VPN-соединение.
– Ну, Мааайк! – чуть не плачет в трубку, – ну пожалуйста! Мне очень надо!

Тут я подумал, что если подруга нуждается в помощи, надо сделать всё от себя зависящее, чтобы рассказать ей про её же пи*ду. Ну не виновата Наташка, что у неё такие анатомические особенности. Внутри вся красота спрятана. Это у меня молодец наружного крепления, со всех сторон разглядывать можно. Я его как облупленный знаю, ага, столько лет вместе.

Спустился с работы, сел в скверике на скамейку, говорю:
– Ладно, слушай. Короче, Наташ, не переживай, классная у тебя пи*да. Плотная такая, м-м-м.
– Да?
– Ну конечно! Когда там хлюпает и ни*уя не чувствуешь – это *уёвая. Типа как в ведро суёшь.
– А у меня как куда? – на комплименты нарывается, хочет про пластиковый стаканчик услышать, наверное.
– У тебя такая, типа, цепкая.

Наташка рассмеялась, а я продолжаю. Я же когда рассказываю, представляю всё, как наяву. Ну и реагирую соответственно.
– Упругая ещё, – продолжаю.
– Взасос прям держит?
– Ага, мышечная и тонусная, – говорю, а у самого твёрдый и стоячий просыпается.

Я замолчал.
– Майк, ты где?
– Да тут я.
– А что замолчал?
– Сам на себя со стороны смотрю, типа дурачок какой-то сидит на лавке и дифирамбы пи*де поёт.
– Давай второй куплет, – смеётся опять.

Покопавшись в памяти, а заодно и в области под ремнём, чтобы поудобнее было, продолжаю:
– И ещё она у тебя не губастая. Приятная на вид и на ощупь.
– Чего???
– Ну аккуратная типа.
– Губы в смысле небольшие?
– Ага, а то иногда знаешь, какая *уёвина болтается? Как мошонка практически. А в междумошонку е*аться – ахтунг!
– Гыыыы, – ржёт опять.

Продолжаю Наташкину пи*ду пиарить:
– У тебя, короче, красивая пи*да, качественная и кончает в добавок.
– Правда?
– Ну а что? Есть пё*ды, которые не кончают или как-то так, типа «шррр», и всё.
– А «шррр» – это как?
– Ну неявно типа.
– Не поняла.
– Бля! Ну вот смотри, нормальные пё*ды как кончают? Вот так – «Ты дыщ, ты дыщ, ты дыщ», как сердце бьётся типа.
– Ы-ы-ы-ы, три раза всего?
– Не-е-е! Больше, конечно.

Я воодушевлённо продолжал, отчаянно жестикулируя свободной рукой:
– А говняные пё*ды вот так – «шррр», и всё, ну как лихорадка почти, «шррр» – и досвидос. А надо же вот так – «Ты дыщ! Ты дыщ! Ты дыщ!». И ртом так – «му-у-а-а-а». И причитать ещё – «сладкий», «милый» и «молодец».
– Вот сволочь! Всё помнишь.

Меня понесло:
– А у тебя она пульсирует! Я её на космический манер называть буду – Пульсар!
– Бга-а-а!
– Что ты угараешь опять? Я тебе серьёзно говорю. Прям стопудовый пульсар!
– Эй, звездочёт. Мне серьёзно помощь твоя нужна.
– А я тебе про что. Давай сегодня, высажу космонавта своего?
– О!
– Скафандров куплю только, и вперёд.
– Нет. Майк, действительно… Можешь помочь?

Ну вот. Такой обломище. Вроде начиналось так романтично. А тут всего лишь помощь. Расстроились мы с космонавтом.
– Что случилось-то?
– По телефону не могу. Приезжай к шести на работу ко мне.
– Вот ты сучка, Наташка! Значит, я про пи*ду твою могу говорить по телефону, даже вон на соседней лавке девушки заинтересовались. А ты, значит, не можешь?
– Приезжай, расскажу.

***

Доделал дела кое-какие неотложные, пораньше отпросился, и к Наташке. Захожу к ней, сажусь напротив. А она сидит печальная, как будто хомячка родного в унитаз уронила. Я её руку своей накрыл, потому как до других мест дотянуться не было никакой возможности, и говорю:
– Ну что там у тебя?

А она всхлипнула так по-женски и рассказала. Короче, Наташка влюбилась. Причём, как я понял, наглухо. Появился в её жизни положительный во всех отношениях человек, не то, что я – распи*дяй. И добрый вроде, к Наташке хорошо относится, зарплата у него о*уительно хорошая, на машинке катает, в ресторанах кормит.

Да только есть один нюанс. Наташка в постели огонь-баба, а этот… Ну как сказать помягче? В общем – мелкописечник, однопалчанин и полуимпотент. Не, ну она тоже замахнулась. Хотела, чтобы при всех плюсах, которые у чела этого имеются, ещё и плюс десять в длину и пару сантиметров в диаметре? Природу не нае*ёшь. Если где-то прибыло, значит, где-то убыло. Как-то так.

И то, что я ей по телефону пел, по Наташкиному непреклонному мнению, является информацией хоть и лестной, но устаревшей на год и к действительности не относящейся. И что, возможно, за эти двенадцать месяцев с её пи*дой произошли необратимые изменения. Она какие-то термины медицинские говорила, но смысл получался слесарный. И описывался одним словом – развальцовка.

Я тактично не стал расспрашивать, при помощи каких девайсов эта беда приключилась. Ну и, разумеется, не узнавал, сколько *уйцов побывало в восхвалённой мною Наташкиной пи*де с момента нашего расставания. Но факт был налицо. Хотя, может, и загоняется Наташка? И всё у ней чики-факи там, как и было, в общем, ранее. А проблема действительно в тонко*уйности недоолигарха?

Я так и сказал:

– Все это *уйня. И если ты не против, могу доказать обратное – прямо тут же, на этом столе.

Но Наташка не повелась – наверное, и правда влюбилась. Что-то про измены стала плести. И даже на мои доводы, что это не ебля, а, так сказать, госприёмка, – решительно мотала головой. Естественно, не сверху вниз.

– Ладно, – говорю, – моя подмога в этой напасти какова?
– Знаешь, я в интернете читала, есть такие шарики специальные…
– Гы-гы-гы.
– Дурак, не смейся! У них есть лечебная функция. Тренировка мышц, – Наташка понизила голос, – мышц влагалища.
– Так в чём вопрос-то? Сходи и купи. И устраивай тренировки.

Она на меня посмотрела своими чистыми синими глазёнками и честно призналась:
– Я не могу. Я стесняюсь.
– А чего тут стесняться? Заходишь в магазин и говоришь продавцу: «А ну-ка, быра выдала мне лечебных генитальных шаров!». Платишь бабло, получаешь товар и радостно бежишь на тест-драйв. Всё!
– Да? А вдруг она подумает, что я извращенка?
– Это ещё с*уяли?
– Ну просто.
– Слушай, не гони. Она специально там поставлена. Ей кассу надо делать, а не думать всякую *уйню про первертов.
– Про кого?
– Ну про тебя в данном конкретном случае.
– Гад! Так и скажи, что ты мне не друг и отказываешь в такой маленькой услуге.

Я нахмурился:
– Так. Тебе что надо-то? Чтобы я сходил и купил, что ли? Да не вопрос. Только знаешь, назад менять не побегу. Вдруг тебе цвет не понравится или там длина шнурка, или диаметр не твой окажется.
– А ты откуда такой подкованный? – перебила меня Наташка.
– Что?
– Откуда тонкости эти знаешь?
– Ну… Это… Кхм… – я закашлялся. – Была у меня одна синьорина, так она с этими шарами не расставалась.
– Бабник, – опять перебила меня Наташка.
– Да лан, – я улыбнулся, – короче, идём вместе, и не е*ёт!

***

Магазин «Интим» находился недалеко от Наташкиной работы. Туда-то мы и отправились бодрым шагом. Наташка заметно нервничала и, держа меня под ручку, что-то говорила на ходу. На все её «авдруги» и «аесли» я выдавал такие умопомрачительно-успокоительные тирады, что мне позавидовал бы самый, что ни на есть, дипломированный психотерапевт. Не каждый психоаналитик может весело сказать: «Наташка, не ссать, всё будет шокенблюм!».

Красная, как простыня под девственницей в первую брачную ночь, вывеска манила извратов и дрочеров всех мастей. Мы с Наташкой осторожно по лестнице спустились в подвальчик. На двери красовалась табличка: «Лицам до 18 вход строго воспрещён». Наташка остановилась.

– Ты чего? – толкнул я её легонько в бок.
– Может, я здесь постою? Боюсь!
– Да лан, на комплимент просто нарываешься. Хочешь, чтобы все думали, что ты здесь топчешься и ждёшь своего совершеннолетия? Вперёд, старушка! – и я, открыв дверь, придал Наташке ускорение ладонью по заднице.

В магазине не было ни души. Мы огляделись, и Наташка перевела дух. За спиной предательски дзынькнул колокольчик, и откуда-то из недр явилась нимфа. Владычица латексных пё*д и резиновых *уёв, царица эро-белья и смазочно-лубрикантных материалов, королева презервативов и вибраторов. Росту в ней было явно за метр восемьдесят, что не мешало ей носить высокие ботфорты на огромном каблуке.

Грудь свою она несла с таким достоинством, что ей позавидовала бы даже Памелла. Чувственные губы давали 100500 очков форы Анджелине. Глаза – явно указывали Орнелле Мути пользоваться солнцезащитными очками. А округлые бёдра как бы шептали: «Дорогая Николь Остин, не могли бы вы присесть на табуреточку, дабы скрыть вашу ничтожную жеппень с глаз долой?»

Это чудо и совершенство называлось Алиса, о чём свидетельствовал яркий бейджик на груди.

– Здравствуйте, – пропело божественное создание голосом, от которого сжалось и сердце, и кое-что ещё, – чем могу вам помочь?

На Наташку надежды было мало, а сам я стоял с открытым ртом, и только врождённая интеллигентность не позволяла пускать слюни.

Алиса вышла из-за прилавка, чем ещё больше усугубила положение. Сердце моё разжалось, но тут же сжалось вновь. Поток крови устремился почему-то совсем не в голову. А совершенно в обратном направлении. Вокруг залетали экзотические бабочки вперемешку с голожопыми амурчиками. Первые просто шелестели крыльями, а румяные крылатые стрелки ещё и лабали на лютнях и свирелях.

От Наташки не ускользнуло моё перевоплощение, и в партитуру добавился новый инструмент. Старый, видавший ещё, наверное, первый концерт Дмитрия Варшавского, «фендр» пи*данул квартой на третьем ладу. Это Наташка яростно давила мне на ногу. Волшебные летуны спикировали за прилавок и резко там затихли. Я вернулся к действительности, состоявшей из искусственных гениталий, расставленных в стеклянных витринах.

– Можно мы посмотрим? – вежливо спросил я.
– Конечно-конечно, – пропела Алиса, и самый смелый амурчик с опаской показался из-за прилавка, – у нас только вчера был новый завоз…

Наташка уже стояла у витрины и заворожено смотрела на титанических размеров электрический *уй. Алиса смерила меня взглядом и наградила улыбкой, полной искренней жалости. Затем вернулась за прилавок, на ходу дав щелбан тому отчаянному голожопому пареньку с лютней в руках. Я стыдливо покраснел.

– Наташ, – зашептал я на ухо, подойдя сзади, – ты что как из деревни? Мы сюда пришли зачем? Что ты на него пялишься-то?
– Красотища какая! – так же тихо прошептала Наташка, но Алиса почему-то хмыкнула.
– Что тут красивого, кроме цены? – как можно тише сказал я.
– Да за такой никаких денег не жалко! – возбуждённо ответила Наташка. Алиса прыснула. Я понял, что упал в глазах торговки *уями ниже плинтуса. Причём плинтуса у соседей снизу.
– Да ну тебя в жопу! Ты что меня позоришь-то? Она сейчас подумает, что я мелко*уйный тонкописюлешник!
– Да ты что? А кто говорил, что ей касса нужна? А? И что думать о клиентах и о их анатомических особенностях ей не с руки?
– Я тебе это припомню ещё, сучка, – с этими словами я отошёл к другой витрине и стал разглядывать ручную пи*ду.

Алиса тем временем подошла к Наташке, и они стали о чём-то весело щебетать. Алиса увлечённо рассказывала о достоинствах и недостатках отдельно взятого механического *уя, а Наташка внимательно слушала и иногда задавала каверзно-наводящие вопросы. А я стоял и злился. Злился на Наташку, на Алису и даже на эту беззащитную ручную пи*ду, которая была похожа на рукоятку велосипедного руля.

Помог, б***ь! Я скромно и интеллигентно прокашлялся. Скромно, потому что антураж и специфичность магазина такая. Интеллигентно, потому что знаю научное название пи*ды. И говорю:
– Алиса, мы вообще-то за другим пришли. Не найдётся ли в вашем богатом ассортименте вульвных шариков?

Обернулись сразу обе.
– Каких-каких? – переспросила Алиса.
– Ну этих, как их… – я замялся и чуть не ляпнул «пи*дных».
– Вагинальных, вы хотели сказать?
– Ага, их, – утвердительно мотнул головой я.
– Пойдёмте сюда, – Алиса остановилась у другого шкафчика, – вот, пожалуйста, выбирайте.

За прозрачным, как слеза младенца, стеклом лежал пропуск в счастливую половую жизнь моей вероломной подруги Наталии и её незначительно-пенисного жениха. Различных цветов и диаметров. Я указал на золотого цвета изделие, размером чуть поменьше теннисного мяча.
– Нат, глянь, кажется, они.
– Дурак, – зашептала она и ущипнула меня в бок, – не поместятся!
– Ну это как постараться, – усмехнулся я. – А скажите, Алиса, их оба надо вставлять?
– Разумеется, – ответила Алиса, – понимаете, весь смысл в чём. У них смещённый центр тяжести и…
– Понятно, как у пули, – серьёзно сказал я. И добавил на ухо Наташке – разворотит тебе пи*ду в пи*ду, будешь знать.

Та опять ущипнула меня за бок, а затем спросила:
– А чем они отличаются, кроме цвета и размера, естественно?
– Весом, – ответила Алиса и продолжила, – вот эти, белые, – самые лёгкие, эти потяжелее, ну а эти…
– И какие подскажете брать?
– Я думаю, те, которые больше весом. Труднее удерживать в себе, и более эффективная тренировка мышц получается. Вы знаете, как ими пользоваться?

Наташка отрицательно замотала головой, а Алиса спокойно стала рассказывать подробности использования пи*дного тренажёра. От этих подробностей я опять начал возбуждаться.

– Стоя вводите внутрь себя, не сидя, не лёжа, а именно стоя. Конечно, без белья. И стараетесь удержать. Желательно это делать ежедневно. Иначе пользы никакой.
– А если выскользнут?
– Ничего страшного, вымоете с мылом и опять…

Я взвесил на руке сдвоенный снаряд:
– Наташ, у тебя в ванной плитка, кажется, на полу?
– Ага.
– Расколет. Сто пудов. Ты лучше в зале на ковре упражнения делай. А ещё лучше над тазом с мыльной водой, ага.
– Гад, – зашептала Наташка, и тут же вслух Алисе, – скажите, а правда помогает?
– Ну конечно! Тонус вернётся, пластичность мышц и всё такое, потом спасибо скажете!
– Ага, – сказал я тихо, – через месяц занятий орехи грецкие можно будет колоть.

Чтобы мне вконец не исщипали бок, я переместился на почтительное расстояние и радостно рассматривал непонятные приспособления для е*ли. А женщины что-то ещё обсуждали между собой. Я уже откровенно скучал и погружался в мысли, что какая же всё-таки великая сила любовь!

Вот Наташка, допустим. Ради услады какого-то недочлена будет пихать в себя инородные предметы. Ежедневно! А всё для чего? Чтобы ему там комфортно стало. А вот мы идеально подходили друг другу, ага. И никаких насадок и вакуумных помп.

Ну ладно. В итоге через каких-то сорок минут секс-шоппинг, наконец-то, завершился. Моя дряблопи*дая, как ей самой казалось, подруга стала счастливой обладательницей пары шариков зелёного цвета «с тремя восточными мелодичными тонами», так гласила надпись на коробочке. И ещё каких-то непонятных бус. Я не знаю, для чего, но краем уха слышал, как они там про орех фундук говорили воодушевлённо.

***

За спиной над входной дверью звякнул колокольчик – кто-то вошёл в магазин.
Алиса волшебным голосом сказала:

– Благодарю за покупку, приходите к нам ещё, вы очень гармоничная пара!

Наташка наградила меня благодарным взглядом и нежно чмокнула в небритую скулу.

– Надеюсь, сегодняшняя покупка очень поможет в вашей совместной жизни, – добавила Алиса.
И, глядя мимо нас, пропела:

– Здравствуйте, Андрей Андреевич! Как хорошо, что вы зашли. Как раз ваш заказ поступил.

Алиса откуда-то достала коробку:

– Вот, пожалуйста. Как вы просили. Реалистик. Материал, близкий к натуральному… Я всё упаковала, как просили. И массажёр простаты голландский, и…

Я направился к выходу, зачем слушать чужие интимные подробности? Наташка же застыла, как вкопанная.

– Андрей?! – ужаснулась она.
– Наталия? А это кто? Алиса, пара, говорите, гармоничная? Да?

«Неужели машина с зарплатой перевешивают мини*уй в добавок к пидарастически-истеричному баритону?» – подумал я. Рассматривая горе-пихаря я прям-таки ощущал внутренний взлёт самоуважения.

– Андрей, я тебе сейчас всё объясню! – пролепетала Наташка.
– Не надо мне никаких объяснений!

С интересом наблюдая за зарождающимся конфликтом, я всё же оценил, с какой руки было бы сподручней нанести удар, ежели что. Мини*уй, одетый в недешёвый костюм, был чуть выше меня ростом, но в плечах слабоват. Весовая категория почти одинаковая.

– Андрюш, понимаешь, это… – пробормотала Наташка.
– Ничего не хочу понимать, – взвизгнул мини*уй, сердито поблёскивая глазёнками.

В душном воздухе сексшопа повисла неловкая, как падение паркурщика, пауза.

– Да и пошёл ты, урод! – неожиданно спокойно вдруг сказала моя гармоничная подруга. – Миш, пошли. А ты насос свой не забудь или что там у тебя.

Алиса почему-то нервно хихикнула… Алиса знала, что внутри…

***

– Ну и как?
– Обалденно, Натуль!
– Правда, Мишк?
– Да чтоб мне на рельсах уснуть! – я обнял свою теперь очень даже близкую подругу и поцеловал её в щёку.
– Шарики только зря купили.
– Ага, выкинь их.
– Куда?
– Куда-куда… В пи*ду!